Незадачливый террорист быстро рассказал все, что знал. И теперь плача, умолял не убивать его. К сожалению для него, у нас не было времени возиться с ним.
— Ты вот так просто убьешь его? — пораженно спросил меня Тирион.
— Да, а что?
— Но, как, же суд? Законы?
— Тирион, какой суд? У нас нет на это времени. Я знаю, что он виноват, он знает, что виноват. Зачем суд то нужен?
— Но… он же все нам рассказал, — растерянно заметил парень.
— Поэтому он умрет быстро и без мучений, — я зарядил пистолет и выстрелил пленнику в голову. — Пошли, нам еще его товарищей ловить, пока они не заложили бомбу на вокзале.
Можно было конечно отправить этого придурка на суд. Судья бы наверно не приговорил его к смертной казни или пожизненной каторге, а дал бы шанс. И может быть, он бы им воспользовался. Но у нас не было, ни людей, ни времени, чтобы возиться с ним.
Как бы мне не хотелось этого, но Тирион быстро привыкал к этой войне. Он уже спокойно смотрел на пытки, а вскоре стал также спокойно смотреть на казни. И быстро начал думать также как я или Харальд.
Инариты пока не присоединились к мятежникам, но уже были на грани бунта. Он едва не начался после того, как несколько пьяных солдат изнасиловали молодую девушку. Её разъяренные родственники были готовы убить виновных, но остановил я их.
Найти уродов не составило труда. Мои люди схватили их и ночью притащили на окраину города. Девушка сразу опознала их. После этого кочевники едва не разорвали их голыми руками. Брата девушки даже пришлось скрутить и повалить на землю. А потом я их всех очень удивил.
— Самосуд не допустим! — громко сказал я. — Вы и пальцем не тронете этих людей.
Я повернулся к протрезвевшим солдатам.
— В условиях военного времени я имею право на суд и вынесение приговора на месте преступления. За преступление, совершенное против местного населения группой лиц по предварительному сговору, отягощенное состоянием алкогольного опьянения и в условиях военного времени, за нарушение присяги и законов Райхенской империи, именем императора Аврелия вы приговариваетесь к смертной казни путем расстрела.
— Что?!! — крикнул один из них.
— Приговор будет приведен в исполнение немедленно, — я поднял револьвер, и к моему удивлению Тирион присоединился ко мне.
На глазах у изумленных инаритов мы вдвоем расстреляли насильников. После чего я повернулся к кочевникам и повторил.
— Самосуд не допустим. В случае каких-либо преступлений против вас, вы должны обратиться ко мне или к моим помощникам. И будьте уверены, все виновные будут наказаны.
Дымящийся пистолет в руке явно придал веса моим словам.
Главной проблемой оставался генерал — губернатор Восточной области Карл Хило. В отчете Корнелия напротив его имени стояло три больших жирных вопросительных знака. У меня не было ни одного доказательства его виновности. Даже намека на его вину не было. И поэтому я был в растерянности.
Я опасался раскрыться перед ним, вдруг он все-таки враг. И в то же время не мог его убрать. Я не хотел случайно убить невиновного человека. И к тому же нельзя просто так взять и убить правителя области и командующего Восточной армии. И Аврелий не мог отправить его в отставку без веского довода. Карл Хило был слишком видной фигурой, чтобы его можно было без шума убрать.
Поэтому я затеял целую интригу, чтобы его раскрыть. Я намеренно начал раскрываться перед ним. А заодно приказал подбросить ему немного информации о себе. Так, чтобы он точно представлял на кого я работаю. С одной стороны, я сильно подставлялся, давая Карлу Хило в руки основания для вполне законного ареста. С другой стороны, я сообщал ему, КТО стоит за мной, и какие у меня полномочия. Но если он враг, то рискнет избавиться от меня законным путем.
Тирион, наконец, сумел устроить мне встречу с инаритами. Об этом я просил его еще осенью, в самом начале моей работы на востоке. Тогда я еще не видел и половины картины. Но меня сразу заинтересовало это племя.
Хотя, строго говоря, это был союз племен, каждое из которых имело свое название. А инаритами их назвали имперские чиновники, не вникавшие в эти тонкости. Само это слово, на языке кочевников, означало всадники. Но слово прилипло, и теперь они уже сами называли себя инаритами.
Инариты были особым племенем. Они были наиболее миролюбивым союзом племен из всех кочевников. И в тоже время самым сильным. Они фактически уже были одним народом, а не просто союзом племен, и только вмешательство империи прервало процесс объединения.
Но что больше всего заинтересовало меня и Корнелия, так это то, что враги не имели никаких дел с этим племенем. Вообще никаких. Словно сами инариты знали о существовавшем заговоре и боролись против него.
Для разговора со мной собрались вожди крупнейших племен. На переговоры с ними я пошел один и без оружия. Таково было требование. Хотя мне оно и показалось глупым, я его выполнил.
Зайдя в простой шатер, я поклонился сидящим на ковре старейшинам и сел рядом.
— Зачем ты хотел встретиться с нами? — разговор начал вождь местного племени инаритов, Тейгар-кан.
— Чтобы поговорить и задать пару вопросов.
— А зачем нам отвечать на вопросы пса империи?
— Потому, что я пришел к вам на встречу один и без оружия. Если бы я хотел узнать нужные мне ответы силой, будьте уверены, я бы это сделал.
Кочевники молчали, пристально разглядывая меня черными глазами. Я в свою очередь рассматривал их. Все как один с суровыми, сухими, обветренными и загорелыми лицами. Воины и вожди. Сидят спокойно, но в каждом чувствуется скрытая энергия. Как в лежащем в засаде хищнике.
— Но я пришел поговорить. И если вы ответите мне на мои вопросы. Я отвечу на ваши.
— Спрашивай.
— Почему вы пытались убить правителя восточной области Карла Хило?
В шатре воцарилась полная тишина.
— Я задал вопрос, не для того чтобы наказать виновных. Мне важно знать настоящую причину покушений.
Это было последнее недостающее звено, последняя деталь мозаики. Покушение на генерал — губернатора Восточной области, которое произошло в день моего приезда в Риол. Уже кажется вечность назад. Сначала я был уверен, что это дело рук заговорщиков.
Но оставалась одна нестыковка. Они приложили массу сил, чтобы не дать Арье допросить труп убийцы. Тем самым они сильно подставились передо мной. Что это было, ошибка? Или форс-мажор? Убийца знал что-то, что нельзя было дать узнать мне. Но зачем отправлять на такое дело человека, который знает слишком много? Исполнитель вообще ничего не должен знать.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});